Если бы я писала книгу, эта зарисовка попала бы в главу "Когда вещи — больше, чем вещи". Я давно не рассказывала про свои вещевые сокровища, а тут поняла, что это важно и нужно.
Не так давно на занятиях в студии одна из моих студенток, указав на мятую коричневую шляпу, рассмеялась и назвала ее бесформенной глупостью.
Эта "глупость" — чуть ли не единственное вещное воплощение мечты об идеальном мужчине. Мой дедушка был энергичным красивым парнем, который фонтанировал идеями, руководил 3-мя нефтедобывающими шахтами и был очень причастен к рождению моей мамы, а значит и меня. Дедушка умер в 50, поэтому я не помню его стариковских баек, кресла-качалки и седой бороды. Я помню высокого силача в хорошем костюме с лицом, перемазанном сажей. Его работа была его страстью. Второй его страстью была моя бабушка — красавица и воображуля.
В советское время вещи — труднодоступные, редкие, добываемые — были похожи на сокровища. Поэтому привезти жене из-за моря красивые туфли — было истинным геройством, а выглядеть рядом с ней щеголеватым мужчиной — особенным достижением. Именно поэтому в нашей семье на вещах завязано многое. И пусть я странный собиратель, Плюшкин и вообще всё не фэн-шую, но некоторые вещи я люблю самой теплой любовью.
Дед Вертий был очень крутым — всегда баловал бабушку и умел устраивать сюрпризы. Однажды на годовщину свадьбы сказал, что нашел роскошный материал для ее нового платья, посадил свою царевну в УАЗик и лихо помчал в... аэропорт. Через 2 часа они были в Гаграх. Развалы роскошных самотканых материалов, дефицитной пряжи, качественных кож... Бабушка до сих пор задыхается от восторга, вспоминая об этом. Но я бы в жизни не услышала этой истории, если бы не шляпа.
Я нашла ее на дачном чердаке несколько лет назад. Шляпу распознать в этом грязном комке было сложно — фетр сжулился, запылился и посерел. Но нюх меня не подвел — и я потащила находку полоскаться в пруду, а по дороге встретила бабушку.
Тогда на гагрском базаре ей накупили тканых сокровищ не на одно платье. Дедушка был доволен, нашел себе лихую фетровую шляпу-федору и хитро щурился из-под полей. После шоппинга он повел бабушку в ресторан Гагрипш. Это самое-самое классное место в Гаграх даже сейчас. Потрясающий скандинавский дизайн начала ХХ века, вид на Черное море и знаменитые механические часы на фасаде. Их, кстати, до сих пор заводят вручную. Этот ресторан был построен по заказу принца Александра Ольденбургского, а обедал там сам Николай II. Ну Чехова с Буниным в расчет не берем. Бабушка обожала такие истории. И дедушку очень любила.
В общем, за ужином бабушка была счастлива, а дедушка — горд собой и в шляпе. В то лето расставался он с любимым аксессуаром нечасто. Даже когда влюбленная чета приехала на дачу, и Вертий засобирался на рыбалку — шляпа была при нем. Разумеется, в пылу рыбалку он уронил ее в озеро, долго вылавливал, потом сушил на кустах, потом бабушка верещала, что ходить в этом негоже и закинула шляпу на чердак. Где я и нашла ее через 50 лет.
Вся эта длинная история о том, что вещи порой прекрасны. И рассказывают удивительные истории за людей, которых уже давно нет рядом. Они — и повод для сиюминутной радости, и причины нежных воспоминаний.
Так что я люблю эту шляпу. После рыбалки, чердака и многочисленных стирок она потеряла форму и изменила цвет, но я ношу ее с лихой удалью стилиста, который всегда прав. И хитро щурюсь, как Вертий-младшая.
